«Мы хотим все дружно остаться в Европе или чтобы в Беларуси что-то поменялось?»

В августе на выставке, приуроченной к 60-летию Алеся Пушкина, в варшавском Музее вольной Беларуси выставлялась, кроме прочих, и работа Юлии Мекес «В шкуре художника». Белая рубашка с орнаментом, прошитым красными нитями – словно струйки крови из сердца. А под рубашкой, на белом полотне, рассыпали яблоки.

— Если бы мы сейчас поехали в беларускую деревеньку, то увидели бы очень много валяющихся яблок. Их уже никто не соберет, уже и бабушки той нет, и в ту деревню вернуться невозможно. И хата развалилась... И все это болит и кровоточит. Но, как бы то ни было, мы все равно эту реальность обязаны принимать и что-то с ней делать. Просто молчать — уже не выход.

Юлия делится эмоциями посетителей от работы, каждый раз разными.  

— В этот раз беларусы говорили, что моя работа напоминает им дерево. И да, она еще про сердце и кровь. Про то, откуда художник черпает вдохновение. Про то, что мы не можем только брать от наших корней, нужно и отдавать, это взаимообогащающий процесс. Про то, что художник не может закрыться от мира, какими бы негативными эмоциями этот мир ни был наполнен, и как бы ни хотелось остаться жить в своем иллюзорном мирке. Чтобы творить, сердце должно быть живым.

«Мой оптимистичный муж, нидерландец, наевшись борща и драников, решил, что Беларусь – прекрасная страна, в которой можно продолжать жить»

— На этой неделе исполнилось 8 лет как я переехала в Нидерланды, выйдя замуж.

— Многие, кто так долго в эмиграции, отодвигают беларускую повестку. А вы и инсталляции создаете, и украшения с беларуским орнаментом, арт-объекты...

— Я уехала, когда началась борьба с тунеядством, подспудно начала понимать, что все идет не туда.

Мой оптимистичный муж, нидерландец, наевшись борща и драников, тогда считал, что Беларусь – прекрасная страна, в которой можно продолжать жить. Теперь он следит за событиями в Беларуси и соседних странах еще пристальнее меня и сам видит, что я была права.

Но всколыхнулось во мне, конечно, после 2020-го. Война добавила масла в огонь.

Я всегда была активной гражданкой, поскольку пожила в 90-е и, к счастью, успела увидеть, что Беларусь может быть свободной.

До 2020-го можно было посещать Беларусь и оставаться при этом политически активным. А после пришлось выбирать: либо высказываться, либо ездить на Родину.

К сожалению, из-за сделанного выбора я не видела уже сколько лет свою семью. Нидерландские коллеги до сих пор в это не могут поверить и принять: «Как такое возможно?»

У меня такое ощущение, что это моя миссия: каждый раз всем разжевывать, объяснять, что именно у нас происходит, и как это отражается на людях.

— Для вас был тяжелый выбор: не смолчать взамен на невозможность съездить на Родину, повидать близких? И что стало последней каплей?

— Эти безумные аресты. Смерть Алеся Пушкина страшно подкосила, но это было уже позже. Сложно выбрать какой-то один момент, одну последняя каплю из такого мощного потока.

До 2020-го мы с мужем регулярно, два раза в год, приезжали в Беларусь на несколько месяцев. Но после всё прекратилось.

«Я погрузилась в историю моего народа, в традиции беларусов, а не проповеди правительств»

— Очень отозвался ваш пост в инстаграме: «Во времена всеобщей неуверенности каждый ищет свои пути вытащить себя из отчаяния, паники и страха. Для меня, как ни странно, таким спасителем стали тысячелетние символы традиционной беларуской вышивки.

Я погрузилась в историю моего народа, в традиции людей, а не проповеди правительств. Я ищу смыслы, раскапываю все больше деталей, разрабатываю собственные схемы вышивки на основе традиционной, и наступают минуты покоя и расслабления...»

— Дело в том, что все символы, которые мы видим на беларуских рушниках, вышиванках, с детства нам привычные, – им на самом деле тысячи лет. Их находят в Мексике, Китае, Индии, по всему миру.

Цель моего исследовательского и художественного проекта Reclaimed Symbol (можно грубо перевести, как Возвращенный символ): поместить Беларусь в мультикультурное пространство, в общемировой контекст, отлепить ее наконец-то от контекста захватнического соседа. Наша история и культура гораздо богаче, чем это веками пытались доказать растаптывающие ее колонизаторы.

«Светлана Тихановская сразу узнала заброшенный дом бабушки, где болтается забытая, запыленная шторка»

— Почему в Нидерландах вы создаете именно украшения с беларуским орнаментом?

— Не каждый человек наденет вышиванку с современным костюмом, чтобы пойти на работу. А браслет с беларуским орнаментом подойдет даже к обычной футболке или к белой рубашке. При этом орнаменты несут в себе ту же красоту и защитную функцию, что и для наших бабушек.

Меня вдохновляли вышитые беларуские сорочки, смотрела какие орнаменты традиционно использовались для оформления воротников и манжет в исторических образцах. Перерабатывала и интерпретировала найденное в своих изделиях. 

Выставок с браслетами у меня не было, и я не планировала их выставлять. Просто сделала образцы к Купаллю в Нидерландах, где организовала воркшоп по бисероплетению. Неожиданно все браслеты продались.

После Купалля одна беларуска заказала мне парные браслеты для нидерландских свекра и свекрови. Браслеты отличаются между собой, но, когда их складываешь вместе, между ними возникает третий орнамент. Как и в семейной паре: когда муж и жена — отдельные личности, но живя вместе потихоньку срастаются друг с другом. Свекор и свекровь были в восторге.

— В прошлом году вы писали, что за всеми выставками не успели показать экспонат из серии «Потерянный символ». И это очень сильно: на подрамнике, обтянутом бумагой, неровная дыра, по контуру которой вы прошлись красной нитью.

— В этой серии три работы. Одна из них — рама с лоскутком, у нас тогда еще была выставка в Брюсселе, в Доме вольной Беларуси. Приходила Светлана Тихановская, ей эта работа очень откликнулась. Она узнала окошко заброшенного бабушкиного дома, где болтается забытая и запыленная занавеска.

Я создавала эту серию, когда началась война. Эти работы —часть исследовательского процесса в период поиска и попыток создать что-то из ничего и найти для себя новые смыслы. 

— Для меня ваша работа с неровной дырой в алой окантовке — словно вырванное из груди сердце или вырванная из шарика, из родной земли, наша Беларусь...

— Форма напоминает Беларусь, да. Окровавленные очертания Беларуси, я бы сказала.

Как художник ты вкладываешь некий посыл, который ощущаешь, не до конца понимая, как это будет воспринято окружающими. Да и сам не на 100% понимаешь, в чем было твое высказывание. Потому что сегодня воспринимаешь его так, а через неделю оно покажется тебе совершенно иным. 

Когда я создавала эту работу, хотелось надеяться, что это зияющая дыра, которая уже затягивается...

«И он тут же отреагировал: «О! Подруга Путина»

— Какой был самый тяжелый период эмиграции, и как вы справлялись?

— Я до сих пор справляюсь. Мне, к счастью, близок нидерландский менталитет, я очень на них похожа по своему образу мысли. Но так получилось, что пришлось взять на себя задачу разъяснять людям, что происходит в Беларуси и России. И периодически натыкаюсь на такие вещи...

Я работаю преподавателем в Музее мировой культуры в Роттердаме. На каникулах приходят семьи с детьми, проводим воркшопы.

И в какой-то момент папа одного ребенка поинтересовался, не из Польши ли я. Я ответила, что нет, из Беларуси. На что он тут же отреагировал: «О! Подруга Путина...»

Как же меня накрыло... Для меня моменты принятия в эмиграции и в этом тоже. Вроде все хорошо, а потом бац...

В тот момент я смогла лишь сказать, что Россия и Беларусь — совершенно разные страны, вы не понимаете о чем говорите. И быстро вышла, потому что еще чуть-чуть, и я бы просто ему врезала...

У нидерландцев есть привычка, даже когда нет необходимости, задавать вопросы, комментировать что-то ради интереса. Они любопытные, как дети. И нужно быть на определенном уровне уверенности и спокойствия, чтобы это понимать. А когда ты молодой-зеленый эмигрант, тебя цепляет все: ни в чем не уверен, нет финансовой подушки безопасности, не знаешь элементарно как к врачу записаться…

Мне повезло, что по первому образованию я лингвист. И нидерландский выучила довольно быстро, училась в общении с местными.

Что касается адаптации к новой реальности: йога, медитация и психолог. Это три мои столпа. Плюс минимизировать новостной поток, выбирая людей, которым есть что сказать и которые вдохновляют.

Важно находить моменты, которые напитывают. Можно один раз сделать список того, что тебя поддерживает, дает силы. А когда чувствуешь, что вылетаешь, опереться на одну-две вещи из списка.

Кроме нас самих, нас никто не спасет. Поэтому приходится надеяться только на себя и внезапно, по-хорошему, становиться очень взрослым. Принимая взвешенные решения, в том числе заботясь о своей психике.

Вы спрашиваете, как я справляюсь, когда кажется хуже некуда? Недавно поняла, что в доме завелись мыши, которых не видно, но они гадят по ночам и воняют. Я пыталась что-то сделать, но у нас старый дом: чтобы полностью решить проблему, нужно его разобрать и собрать заново.

Но тут как-то утром подумала: «У тебя дом воняет мышами? Ну возьми и испеки что-нибудь вкусно-ароматное!» Для начала. А что будет дальше — кто из нас знает?

В общем я испекла запеканку, и мне было вкусно. А с новыми силами, после запеканки, глядишь, и на мышей сил хватит.

Самое важное — держаться друг друга. На беларуские акции кто придет, кроме беларусов? Хотя бы в этом мы можем друг друга поддерживать. Видеть друг друга — очень важно понимать, что мы не одни. Что мы все двигаемся к чему-то общему. Хотелось бы побыстрее.

— «Видеть друг друга» беларусам в Нидерландах, наверное, сложнее чем в Варшаве?

— У нас в группе около тысячи беларусов, именно в Нидерландах. Однако почему-то, когда возникают мероприятия, организованные беларусами, то же Купалле, приходит максимум 200 человек. Молчу уже про всякие политические акции. Понимаю, что людям хочется иметь возможность ездить домой и не испытывать по этому поводу переживаний. Я не в белом пальто и не хочу никого осуждать. Но есть и другие способы поддержки. Понимаю, что за каждого решение не примешь и не обяжешь делать то, что тебе кажется важным.

Но тогда возникает вопрос: «Мы просто хотим все дружно остаться в Европе? Или все-таки хотим, чтобы в Беларуси что-то поменялось?»

Наверное, так, подвешенным, его и оставлю, поскольку ответа у меня на него нет. Но каждый может задать его себе сам.

На самом деле счастливое будущее, а, скорее, настоящее, у нас уже есть. И оно рядом. Понимаю, что мы не можем решить все проблемы сразу. Все знаем, в каком мире сейчас живем: в какую сторону ни посмотри — плохо все и везде.

Поэтому мы вчера с мужем плюнули на все и поехали к морю. Ходили по воде, подставляли лица солнцу, я совершенно сгорела, забыв защитный крем. И просто ни о чем не думали.

Вот такое иногда очень важно. Просто позволить себе ни о чем не думать. Позволить себе выдохнуть. Потому что, если не выдыхать — на вдох тоже сил не хватит.

Счастье рядом. Чуть-чуть приложить сил — появится еще больше. А если все такие маленькие счастья каждого из нас сложить вместе — представляете, как много счастья появится в мире?..