«Меня – в то время 17-летнюю девочку – поставили на учет «особо опасных людей района»

Во время разгара событий 2020-го Мария Котова окончила школу и поступила в университет. В день выборов девушка увидела, как ее учитель по истории Беларуси в сопровождении омоновцев покидает здание школы с охапкой голосов.

В знак протеста Маша вывесила на забор школы все свои дипломы и грамоты — это была ее первая акция. Через полтора года студентке физфака пришлось отчислиться из БГУ и уехать из страны из-за угрозы преследования.

С тех пор жизнь Маши изменилась — она предпочла журналистику физике и поступила в польский университет. В интервью «Салідарнасці» девушка рассказала, с чем пришлось столкнуться в 2020-м, будучи несовершеннолетней, и почему продолжает говорить о Беларуси в эмиграции.

«Маша, ты же хорошая девочка, что с тобой не так?»

— Летом 2020-го я окончила школу, была еще совсем «зеленой». Но когда увидела, как проходили выборы в моей школе, не смогла молчать. В знак несогласия с фальсификацией вывесила там на забор все свои дипломы и грамоты — я была активистской, так что их было много.

1 сентября, когда проходила большая акция студентов, в БГУ было мероприятие для первокурсников. В тот день у меня умерла бабушка и все, что мне надо было тогда — поехать на похороны в Брестскую область.

Я, правда, вместе с другими первокурсниками написала письмо себе в будущее: «Надеюсь, что через четыре года в стране произойдут перемены».

Здание факультета было оцеплено ОМОНом, потому что начались студенческие акции протеста. Я просила силовиков меня выпустить, потому что надо ехать на похороны, даже предлагала им пройтись со мной до вокзала (физфак находится возле него), но они все равно очень долго не хотели меня пропускать.

Вернувшись в Минск, она принимала участие в студенческих акциях. Тогда на нее составили административный протокол, но вся коммуникация была через маму девушки, так как Маша была еще несовершеннолетней.

На суд мать и дочь не явились, сославшись на карантин, и о результатах процесса ничего не знали. Тогда же их вызвали на беседу с администрацией университета.

— Началось с вопроса: «Маша, ну ты же хорошая девочка, что с тобой не так?». Замдекана сказал, что если дальше буду «выпендриваться и участвовать в политической жизни страны», то вторую сессию не сдам — и не важно, как буду учиться. Я все поняла, но меня это не остановило.

Потом на беседу вызвал участковый. Это было очень комично: он сидел в штанах Adidas, милицейской рубашке и угрожал. Меня, 17-летнюю девочку, поставили на учет «особо-опасных людей района». Спросила, что это значит, ответили, что в любой момент могут прийти домой, чтобы проверить, чем я занимаюсь. Якобы такие, как я, делают коктейли Молотова.

«Меня предупредили: если пойду на экзамены, выйду из аудитории в наручниках»

В конце 2021-го студентка присоединилась к модераторам канала «БДУ97». Как раз в то время началась еще одна волна зачистки неугодных преподавателей и студентов.

— Перед сессией меня стали «валить». Помню, защищаю лабораторную по предмету, где у меня одни девятки, а преподавательница через слово перебивает и исправляет — при этом говорит то же самое, только иными словами, а потом ставит плохую оценку. И так по всем предметам.

Тогда стало понятно, что «заваривается каша». А преподаватель-ябатька, который вел программирование, и вовсе оскорблял: «Ты, змагарка, что ты можешь?»

Потом меня предупредили: если пойду на экзамены, выйду из аудитории в наручниках. Пришлось подать документы на отчисление. И что, это называется по «своей воле»? Нет, не по своей.

После отчисления подалась на гуманитарную польскую визу, не жила по месту прописки, а потом уехала.

— А как переживали происходящие события твои одногруппники на физфаке?

— Со мной учились победители республиканских олимпиад, которых нам представляли как элиту. Но, увы, на акции с группы со мной выходил только один человек — все остальные засунули голову в песок. В день инаугурации Лукашенко я ушла с пары на акцию. Это был очень тяжелый день, потому что за нами гнался ОМОН, но удалось спрятаться в торговом центре «Галерея».

Когда появилась информация, что омоновцы отошли, я на корточках пробралась к знакомым, которые жили неподалеку. Из-за стресса не смогла уснуть. Утром поехала домой, переоделась и пошла на пары.

Смотрю, все спокойно сидят. А я, после этой страшной ночи, думала: как так, вы что, новости не читаете, просто сидите и решаете уравнения?

«У студентов есть доступ ко всему оборудованию — к крутым камерам, микрофонам. Можно даже взять дрон»

В Польше Маша поступила на программу Калиновского. Спустя год изучения языка – подалась в три вуза на совершенно непохожие между собой специальности: физику, политологию и журналистику.

— На физику, потому что это было для меня легче всего — я уже проучилась на этой специальности полтора года в Беларуси. Да и родители говорили, что физика — это солидно. Но меня также привлекала журналистика, потому что я писала посты для Telegram-канала, мне нравилось и хотелось доносить до людей правду.

В итоге прошла на все три специальности, но выбрала журналистику. И не пожалела — тут столько возможностей. Уже с первого курса есть практика, можно попробовать себя на радио, телевидении. Я сначала стеснялась: мол, не так выгляжу, не так говорю. Но прошла кастинг на телевидение, хоть и сделала ошибку в одном слове на польском. Как оказалось, дело не в языке — все наверстывается.

У студентов есть доступ ко всему оборудованию — к крутым камерам, микрофонам. Если обоснуешь, можно даже взять дрон.

Говорить и писать в университете можно на любые темы и не бояться, что это будет ошибкой или, как в Беларуси, за это арестуют. Вот у нас в группе кто-то за Израиль, кто-то за Палестину, мы обсуждаем ситуацию на парах и нормально — все как-то уживаются. Как журналисты мы также можем освещать студенческие акции протеста, забастовки: только брать комментарии у обеих сторон.

Про ситуацию в Беларуси в университете Адама Мицкевича в Познани знают очень много — у нас преподают в том числе эксперты по Восточной Европе. Так что не приходится объяснять преподавателям, что значит «уехала по политическим причинам».

Многие выражают поддержку, а некоторые даже спрашивают, что могут сделать для нашей страны. Например, один преподаватель сказал, что если у меня есть идеи, то он готов помогать бороться за нашу страну и вносить свой вклад. А у него, кстати, большая аудитория: он работал на телевидении, радио, а его книги очень популярны в Польше.

Конечно, я ему подсказала некоторые идеи по репортажам, потому что таким предложением грех не воспользоваться.

Сама студентка тоже делает репортажи на беларуские темы. Например, про беларуский танцевальный коллектив Tańcy u Poznańcy, интервью с бывшей политзаключенной.

— Я беларуска. И то, что я нахожусь в эмиграции, не отменяет того, что происходит в нашей стране. Считаю, что об этом важно говорить, потому что люди, которые живут внутри страны, не могут этого делать. У меня есть такая возможность, и даже если это посмотрят 10 человек — уже хорошо.